Шансов на воссоединение у семьи практически нет
Елена — русская, ее муж Омар — афганец. Она здесь, он там.
За женитьбу на неверной молодому парню в новом Афганистане грозит смерть. Но даже если ему удастся получить статус беженца, он не сможет вернуться к молодой жене в Россию. Так как у нас он также объявлен вне закона.
Пара сочеталась браком накануне депортации жениха…
Похожие истории мы писали и раньше. Когда влюблённых разделяла граница или линия фронта. Войн на этой земле хватает.
Но никогда прежде это не было так безнадежно и так страшно.
Все имена героев изменены, их лица мы также не можем показать из-за угрозы жизни. Историю нам рассказала мать девушки, которая просто не знает, что же делать.
Весь мир сейчас живет новостями из Афганистана. В редакцию пришло письмо с мольбой о помощи:
«Здравствуйте. Сейчас прочитала статью про русскоговорящую женщину Шарифу, которая обратилась в посольство РФ в Кабуле, чтобы иметь возможность покинуть Афганистан, и не получила ответа. Дело в том, что сейчас в одной из провинций Афганистана находится мой зять, он гражданин Афганистана, русскоговорящий, женат на моей русской дочери. Мы видим, что он в огромной опасности. Мы тоже обращались в посольство, но нам ответили, что выездной рейс будет только для граждан РФ. Что же нам делать? Дочь с зятем были женаты всего несколько дней, а потом их разлучили миграционные службы».
Елена с Омаром поженились в прошлом году, 13 марта 2020 года, а 16-го жениха осудили к выдворению из России.
Как же так получилось?
До этого Омар жил в России пять лет. Здесь у него родственники. Они на законных основаниях имеют свой небольшой бизнес. Он спокойно продлевал визу и оставался. Парень образованный, у себя на родине окончил университет.
С Леной они познакомились, так сказать, на языковой почве.
Девушка учила его русскому, который Омар совсем не знал, поэтому чаще они общались на английском.
Летом 2020-го хотели сыграть свадьбу. Позвать в гости маму из Афганистана. На медовый месяц поехать туда все вместе. Его родственники тоже их приглашали, приезжайте, говорят, у нас тут тихо и спокойно. А какое там тихо — сорок лет война.
«ОБЕЩАЛИ, ЧТО ПРИГОВОРЯТ К ШТРАФУ».
По словам тещи, как-то Омар заглянул к друзьям в афганский магазин со всякой мелочью, и тут рейд полиции, все разбежались, Омар остался. «Он даже и не думал, что его заберут, но составили акт, что он работает без разрешения. Никаких его оправданий слушать не стали. Так он ещё и по-русски плохо говорит, ничего толком объяснить не смог».
Родные невесты обзвонили все морги и больницы. Омар пропал. Когда вернулся через несколько часов, был несколько удивлён и обескуражен, поведал, что ему дали бумагу, где написано, что он признался в чем-то нехорошем и что переводчик ему не нужен. «Пообещали, что приговорят к штрафу, надо только обязательно быть на суде», — продолжает женщина.
А на суде — административное выдворение за свой счёт. «Мы не понимали всей глубины опасности. Протокол был на 58 листах, отпечатанных типографским способом. Мы даже возразить ничего не смогли, так как нам адвокат приказала молчать, чтобы ещё хуже не стало».
Ребятам посоветовали срочно пожениться, чтобы успеть до апелляционного суда. Мол, если жена — гражданка России, то точно не вышлют. Они расписались 13 марта 2020 года, а несколькими днями спустя вышел указ Путина, что из-за начавшейся пандемии высылать и выдворять никого нельзя.
«Как же его все-таки выдворили?», — спрашиваю я у моей собеседницы.
«Я не знаю», — разводит она руками. Когда состоялась апелляция, везде уже стоял жёсткий карантин и поэтому в зал суда никого не пустили, все было сделано быстро, предыдущее решение о выдворении подтвердили.
Все лето Лена с Омаром ждали кассацию. А осенью узнали, что и в кассации они заочно проиграли. Верховный суд также оставил это решение в силе. «Мы послали письмо Уполномоченной по правам человека Москальковой, приехали с дочкой в Москву и пошли в Администрацию президента, чтобы все объяснить, но нас и слушать не стали», — вздыхает мать.
В результате Омар решил дожидаться своей участи дома, в Афганистане, так как здесь ему, если добровольно не улетит, грозил Центр временного содержания иностранных граждан. Ничего хорошего там нет.
«НЕ 5 ЛЕТ ВЫДВОРЕНИЯ, А ВСЕ 10»
«В миграционной службе нас убеждали, что мы полностью виноваты и если он немедленно не покинет пределы РФ, то тогда ему сделают не пять лет выдворения, а все десять», — переводит дыхание мама Лены.
В конце марта 2021 года Омар все-таки уехал. «Мы поняли, насколько мы бесправны и ничего не сможем нигде доказать». Но они и представить себе не могли, что ждёт его на далекой родине.
«Я как вспоминаю те дни, так плачу. Они пожили-то в законном браке всего ничего, и такое жестокое наказание», — до сих пор не может поверить в случившееся теща Омара.
Естественно, Лена не собиралась жить в пятилетней разлуке с мужем. Они мечтали найти третью нейтральную страну, где могли бы поселиться вместе. Сначала выбрали Белоруссию, но выяснилось, что законы там идентичны российским, и выдворение из России одновременно является запретом на въезд в Белоруссию.
Тогда решили, что Омар поступит учиться в Узбекистане, станет жить там по студенческой визе, а Лена переберётся к нему.
Это был июнь 2021 года. Документы в вуз были поданы, экзамены сданы, парень получил подтверждение своего зачисления. Лена паковала чемоданы.
Но 15 августа к власти в Афганистане пришло движение «Талибан» (запрещенная в России террористическая организация).
«УМОЛЯЕМ МИД ДАТЬ ЕМУ ШАНС»
Выехать Омару теперь никуда невозможно.
Высокая геополитика, даже не задумываясь, перемолола две обычные человеческие судьбы, и от их надежды на воссоединение ничего не осталось.
Никто и предположить не мог, что власть в стране сменится за одни сутки. Мало того, Омар всех своих родственников оповестил, что у него красивая русская жена.
А ведь по новым пуштунским законам Лена — неверная, в лучшем случае их брак недействителен, в худшем — это может быть признано преступлением.
И выехать Омару тоже некуда. Большинство посольств закрыто. Учебная виза подвешена в воздухе. Его уже поставили в известность, что надо ждать улучшения ситуации. А пока — никакой учебы.
Стать беженцем в любую третью страну тоже нереально, слишком много желающих. Все помнят чуть не единственный вывозной рейс из Кабула, больше похожий на Ноев Ковчег, так как люди в салон огромного самолёта набились как в бочке селедки.
Единственный шанс для Омара — каким-то невероятным способом снова попасть в Россию. Но даже если наши дипломаты смогут организовать вывозной рейс для российских граждан (как, во всяком случае, обещали), Омара туда не посадят. Ведь у него запрет на въезд.
«Он готов к нам по горам добираться, если бы это было возможно, — говорит мать девушки. — Пожалуйста, вдруг объявят вывозные рейсы какие-нибудь. В любую страну. Он бы даже не выходил через паспортный контроль, мы бы попробовали договориться, чтобы его приняла третья сторона, но для этого надо как-то выехать из Афганистана. Мы умоляем МИД РФ разрешить ему сесть на наш вывозной рейс, если тот все-таки будет».
«Слава богу, что дочка у вас все-таки дома. Гораздо хуже, если бы Лена была там, с Омаром», — пытаюсь успокоить я женщину. Но та никак не может прийти в себя: «А толку, что она здесь. Она все эти дни лежит как мертвая. Там же прямая угроза жизни ему, просто прямая. На днях мы опять написали в Администрацию президента, чтобы наш вопрос хоть как-то попытались решить. Но высокопоставленные чиновники отвечают, что они не обладают полномочиями пересматривать решение суда по выдворению. Но так как же гуманность, милосердие, неужели никто не готов пойти нам навстречу и спасти человеку жизнь?»
…На днях у меня вышла статья о русских афганцах, которые сейчас в похожей ситуации. Возможно, чуть более лучшей, да, они под угрозой депортации, но по крайней мере здесь, в России. А что потом?
Сегодня в России на отдыхе и на лечении находятся и другие их соотечественники. И они тоже попали из огня да в полымя. Когда семья осталась в Кабуле, а сами в Москве. Я разговаривала с одним таким человеком. Он приехал в гости к друзьям и теперь не знает, что ему делать.
Дома — жена и дети, но он сам в силу рода деятельности предпочёл бы пересидеть тревожное время в России. Но есть проблемы с продлением визы. И решится ли его просьба положительно — неизвестно.
Так как вопрос скорого признания нашей страной нового пуштунского государства, скорее всего, практически решён и в чем-то даже символичен. Ведь именно Афганистан когда-то, сто лет назад, после Октябрьской революции первым признал Советскую Россию.
В марте 1919 года также пришедший к власти в результате государственного переворота Аманулла-хан направил послания Ленину, Калинину и Чичерину, в которых выражал готовность к установлению добрососедских отношений и обмену дипломатическими представительствами.
Но все это опять же — высокая политика. А как быть им, простым людям, снова и не по своей воле попавшим в жернова истории, тем же влюблённым Елене и Омару?
«Я умоляю проявить хоть чуточку милосердия. Пожалуйста, помилуйте нас… Может быть, хоть как-то зять сможет выбраться… Он такой хороший человек и совсем ещё молодой — 26 лет», — все повторяет моя собеседница.
Мои знакомые, работавшие в Афганистане, к сожалению, подтвердили, что шансов легко покинуть страну у парня с таким бекграундом сейчас не так уж и много.
Закрыта провинция Пандшер, где собирают новый «Северный альянс». И со стороны Афганистана, и со стороны Таджикистана. Правда, местные все ещё летают через пакистанский город Карачи. Но для этого надо сперва доказать свою благонадежность новым властям.
«Телефонная связь у нас с ним есть, но мы боимся, что эта ниточка оборвётся в любой момент. Дочка даже готова, если ей дадут такую возможность, как только чуть успокоится обстановка, купить паранджу и полететь к нему туда сама. Она ничего не боится, она так сильно его любит. Лишь бы только пустили».
Что же ты, Родина? Отец Лены в своё время, по рассказам моей собеседницы, был в Афганистане, ее дедушка воевал в Великую Отечественную, получил Орден Ленина. «Мы все воспитали детей патриотами, и неужели такую малость для нас наша страна сделать не может: воссоединить молодую семью, которая ни в чем не виновата».
