Женщины особого режима Поделиться
Дарье Треповой, обвиняемой в убийстве военкора и блогера Владлена Татарского, поменяли изолятор. Из женского СИЗО №6 (подчиняется УФСИН по Москве) ее доставили в СИЗО №2 «Лефортово» (подведомственного ФСИН России). Именно здесь террористка проведет весь период следствия и суда. Пока адвокат Треповой не может к ней попасть: следователь никак не согласует визит. «Но хотя бы стало понятно, где она, а то вывезли в неизвестном направлении, не предупредив никого», — говорит защитник.
Направление оказалось очень даже известным.
В легендарном «Лефортово» женщины составляют лишь малую толику от общего числа заключенных, и им тут тяжелее всего.
«Чтобы попасть сюда — это надо заслужить», — грустно пошутила как-то одна из лефортовских арестанток. Терроризм, госизмена, шпионаж, контрабанда наркотиков в особо крупном размере — именно по подозрению в этих особо тяжких преступлениях против государства оказываются женщины в федеральном СИЗО №2. За последние десять лет только двух из них оправдали и троих помиловали.
О самых известных арестантках «Лефортово» и особенностях их жизни за решеткой — в материале обозревателя «МК».
Дарья Трепова.
СПРАВКА «МК»
Тюрьма «Лефортово» появилась в 1881 году. Изначала была военной. В советские годы стала сначала тюрьмой-распределителем, потом исправительно-трудовой колонией и, наконец, изолятором специального назначения.
Самый страшный период, как считается, начался после передачи «Лефортово» в 1936 году НКВД. После этого, по свидетельствам очевидцев, там были оборудованы специальные пыточные камеры с черными стенами.
Долгое время в «Лефортово» учет заключенных велся по старинке — по карточкам, которые хранились на «ресепшне» (тот представлял собой раритетный стол в центре коридора первого этажа).
СИЗО рассчитано примерно на 200 заключенных. Доля женщин традиционно составляет 5–10 процентов.
Особенности спец-СИЗО
«Лефортово» — одно только это слово пугает многих людей долгое время благодаря образу тюрьмы КГБ, где пытали и расстреливали людей. Но потом стараниями членов Общественной наблюдательной комиссии (автор этих строк посещала СИЗО с проверками почти восемь лет и рассказывала о нем) люди перестали испытывать страх, ненависть и ужас перед этим изолятором. В их представлении оно перестало быть кровавым местом, а превратилось в простой изолятор для непростых заключенных.
Но все же особенности у СИЗО были и есть, и они сказываются на всех арестантах. А на женщинах — больше, в силу определенных свойств их биологии. Сразу оговорюсь, что отдельных камер, рассчитанных именно на представителей слабой половины человечества, тут нет. Все помещения для заключенных стандартные. Единственное «но» — часто женщинам достаются камеры, расположенные в конце коридора.
Толстые стены. Поскольку стены в СИЗО «Лефортово» толщиной аж 1 метр 10 см, то арестанткам не слышно, что происходит в соседних камерах, и они понятия не имеют, кто там находится. Были случаи, когда муж и жена, арестованные по одному делу, сидели в камерах рядышком. Но даже не догадывались об этом.
Двухместные камеры. Еще одна особенность «Лефортово» — маленькие камеры, рассчитанные на двоих (площадью 8,1 кв.м). Для женщины провести долгое время с одной сокамерницей (да еще если она неразговорчива или, наоборот, слишком болтлива) довольно сложно. Из-за этого в «Лефортово» происходили инциденты: соседки могли повздорить и даже подраться, так что администрации приходилось вмешиваться и срочно расселять дам.
В «Лефортово» есть так и называемые сдвоенные камеры, которые сделали из обычных, убрав стену. Но их мало (автор этих строк видела всего две такие). Попасть туда — «голубая мечта» всех заключенных. Ведь там и площадь больше, и сокамерник будет не один, а целых три. Так вот, эти камеры чаще всего и отдают женщинам.
Окна с пленкой. Камеры вообще похожи одна на другую как близнецы. В каждой есть телевизор (почему-то всем новым заключенным предлагают приобрести антенну; куда деваются антенны от предшественников — загадка), холодильник, стол и две железные кровати. Свет горит круглые сутки, но заключенные по правилам внутреннего распорядка могут пользоваться масками для сна. А вот с естественным освещением в «Лефортово» беда. Оно практически не поступает в камеры, потому что почти все окна покрыты пленкой или же снаружи имеются козырьки, которые перекрывают солнечные лучи. Именно из-за отсутствия естественного освещения заключенные жалуются на то, что теряют зрение. И чаще всего такие обращения поступали именно от женщин, которые быстро обращали внимание, что перед глазами у них все стало расплываться или что они не видят так же хорошо, как до ареста.
Изоляция. Специализацией «Лефортово» была и остается полнейшая изоляция. Так повелось еще с дореволюционных времен, когда было запрещено общение даже с сотрудниками. Если выводят из камеры одного заключенного, то все движение в СИЗО прекращается. И он не может пересечься ни с кем на своем пути. Для этого еще сотрудники используют систему звукового оповещения (как трещоткой дают знак, что ведут арестантку). Ни на прогулках, ни во время вывода к адвокату или в следственные кабинеты заключенные не могут столкнуться с другими арестантами.
Все по заявлению. Сегодня арестант может задать любой вопрос дежурному, но получит на него очень скупой ответ, и его наверняка попросят оформить обращение письменно (иногда доходит до курьезов, которые кажутся арестантам издевательскими: просят подать письменное заявление на просьбу дать лист бумаги и ручку). И снова тут женщинам тяжелее всего. Во-первых, потому что в отличие от мужчин (которые в большинстве своем являются бывшими сотрудниками «органов», военнослужащими и чиновниками) почти все они гражданские. Как оформлять письменные обращения, как вообще излагать житейские просьбы на бумаге — не знают. Помню, одна женщина никак не могла понять, зачем нужно отдельное заявление на то, чтобы ей со склада передали нижнее белье и отдельное — на книги (с тоже же склада).
«В общем, любой «чих» в «Лефортово» — только по заявлению», — заметила как-то другая заключенная.
Одежда на прожарку. У некоторых заключенных забирают всю одежду и отдают на так называемую прожарку (дезинфицируют). Ни в одном другом СИЗО такого нет, и законом это нигде не предусмотрено. Но в «Лефортово» объясняют такую особенность тем, что арестанты у них непростые, нужны дополнительные меры безопасности (речь, судя по всему, и про то, чтобы в одежду не были вшиты отравляющие вещества, записки с шифрами и т.д.). Вместо собственных вещей заключенным выделяют казенную робу. Женщины это переносят тяжелее, ведь им выдают еще и трусы и лифчики, которые (возможно) до них кто-то другой носил на карантине.
Карантин. Сама карантинная камера — точно такая же, как остальные. Разница только в том, что человек находится там один. Пару лет назад в карантинной камере не было телевизора, но сегодня «голубой глаз» стоит везде. Иногда человеку выдают даже газеты, но не совсем свежие. Время карантина (до 10 дней) женщины переносят тяжелее всего. Они ведь оказываются в ситуации, когда не понимают, что делать, и не с кем даже поговорить. Обычно и адвокат первую неделю прорваться в «Лефортово» не может, так что заключенная остается одна со своими невеселыми мыслями.
Как выжить вегетарианцу. Питание в «Лефортово» — одно из лучших. Но если женщина вегетарианка, то первое время ей придется в буквальном смысле голодать. И такие примеры правозащитники видели. До момента, пока близкие не передадут заключенной какую-то вегетарианскую еду, арестантка сидит на хлебе и чае (по отдельным дням можно рассчитывать на салат из свежих овощей). Заказать платные комплексные обеды в «Лефортово» нельзя. А заказы на тюремный ларек принимаются раз в месяц, да и ассортимент там небогатый.
Долгие годы заключенные боролись за право иметь в камере соль. Им это запрещалось. Администрация считала, что заключенные могут использовать соль себе во вред. При этом даже во время раздачи пищи нельзя было попросить «баландера» выдать щепотку: он отвечал, что пища уже достаточно соленая.
То, чего нет. Только в «Лефортово» до сих пор нет ни спортзала, ни электронных писем. Администрация СИЗО утверждает, что для этого нет возможности. И только в «Лефортово» нельзя передавать шампуни, кремы и даже туалетную бумагу. Так что арестанткам приходится, мягко говоря, несладко — обходиться без всего. Со временем кому-то разрешают в индивидуальном порядке получать крем с воли. Но этого добиться непросто.
Нет в «Лефортово» и парикмахера. А как женщине без него? И тут нашли выход: по согласованию со следователем могут допустить мастера на процедуру. Этой возможностью пользовались некоторые известные арестантки.
Известные арестантки тюремного замка
За последние годы максимальное число женщин, одновременно сидящих в «Лефортово», составляло 13 человек. Но когда-то их количество доходило до сотни. В основном это были диссидентки, но можно было встретить тут жен, дочерей и даже секретарш арестованных государственных деятелей. Так, в «Лефортово» сидела жена Маршала Советского Союза Василия Блюхера Глафира (она и супруг были арестованы в октябре 1938 года). Была здесь писательница Зоя Крахмальникова, которую арестовали за написание религиозных статей и сборников, поддержку диссидентов и т.д. Любопытный факт: спустя много лет ее дочь, журналистка Зоя Светова, став членом ОНК, пришла в «Лефортово» с проверкой. И тюремщики ей показали ту самую камеру, где сидела ее мама.
Обвиняемые в экономических преступлениях, в шпионаже — в разные времена «женский состав» «Лефортово» менялся. Но вот кто здесь был в последние годы… Светлана Давыдова.
Светлана Давыдова. Жительница Смоленской области, многодетная кормящая мать, стала самой известной арестанткой «Лефортово» в современной России. Ее оторвали от детей (в том числе грудного) и привезли в Москву в январе 2015 года по подозрению в госизмене. Поводом стал ее звонок в украинское посольство. Тогда женщину поместили в камеру №83 на первом этаже, где мы ее и нашли. У Светланы была малоприметная соседка — пожилая женщина, подозреваемая в мошенничестве. Сама Давыдова рассказала, что делает зарядку по утрам, ходит на часовые прогулки и что вообще со здоровьем у нее нет проблем.
Кто-то из следователей у нее спросил: хотела бы она быть здесь со своим ребеночком? «Тут же нет горячей воды. Как бы я его мыла? И вообще камера — не то место!» В тот период в «Лефортово» не было горячей воды, и женщинам в принципе приходилось очень тяжело. Представьте, что душ полагается раз в неделю. А что делать в остальные дни? А если они пришлись на определенный биологический период? Это, кстати, был до последнего времени самый болезненный момент для женщин-заключенных.
Помню, Светлана отметила, что ей нравится лефортовская уха. «Наверное, я буду по ней скучать», — заметила она. Светлане повезло: после того как поднялся шум, дело против нее было прекращено, ее выпустили, и она уехала к своим детям. Варвара Караулова.
Варвара Караулова. Экс-студентка философского факультета МГУ, арестованная за попытку присоединиться к запрещенной в РФ террористической организации ИГИЛ, первые дни в «Лефортово» была в сильной депрессии и нуждалась в психологической помощи. Но потом ее состояние улучшилось. Она даже стала пользоваться косметикой, читать книги по философии и придумала «лефортовские» рецепты. Про последнее — чуть подробнее. Девушка в свое время прислала нам в «МК» рецепты блюд, которые готовит в СИЗО из разрешенных продуктов. Среди прочего там были «домашнее», точнее, «лефортовское» мороженое и энергетический напиток (из меда, изюма, цедры лимона, грецких орехов и т.д.), «пирожки по-арестантски» (из сухого картофельного пюре, которое нужно заварить с чесноком, сыром и сливочным маслом) и «сухари по-лефортовски» (из белого хлеба, тертого чеснока и размолотого бульонного кубика). Оксана Севастиди.
Оксана Севастиди, Марина Джанджгава и Анник Кесян — эти три женщины были осуждены за госизмену… по смс. Дикая история: женщины не имели доступа к гостайне, и вся их вина заключалась в том, что они отправили сообщения своим знакомым о передвижениях военной техники, которые видели своими глазами.
Перед помилованием всех женщин привезли из колоний, где они отбывали наказание, в Москву, в «Лефортово». И первой была Оксана Севастиди. Когда мы, правозащитники, ее нашли, то она была в большой сдвоенной камере (сделанной из двух маленьких). Помню, что она держалась немного отстранено от соседок, потому что себя преступницей — тем более государственной — никогда не считала. Освободили ее достаточно быстро. А еще через несколько месяцев доставили в СИЗО для подготовки процедуры помилования жительницу Сочи, проводницу вагонного депо Марину Джанджгаву (тогда ей было 59 лет), и жительницу Адлера, продавщицу Анник Кесян (ей исполнилось 58 лет). Сидели они в одной камере, правозащитникам рассказали, что о своем помиловании женщины узнали из выпуска новостей по телевизору. Марина Джанджгава.
Все трое были помилованы в 2017 году. И это, пожалуй, одна из самых радостных страниц историй «Лефортово». Когда женщин освобождали, то к воротам СИЗО подъехали и их близкие, и журналисты, и просто сочувствующие.
Обвиняемая в причастности к теракту в метро в Санкт-Петербурге заготовщица зелени из кафе Шохиста Каримова стала самой скандальной заключенной «Лефортово» за все последние годы. Никто из арестанток сидеть с ней не хотел из-за ее скверного характера. Она громко молилась по нескольку раз на день и при этом так же громко ругалась и осыпала проклятиями своих сокамерниц. При этом с утра до ночи смотрела включенный на всю мощь телевизор и бросалась в драку, если ей делали замечания. Однако был момент, когда она сама пожаловалась на соседку — обвиняемую в госизмене Антонину Зимину. А случилось тогда вот что. В двухместной камере атмосфера накалилась до предела, и Каримова сзади набросилась на Зимину, будто хотела придушить. А та ее оттолкнула. После инцидента Шохисту перевели в большую камеру (объединенные две маленькие). В каждой из половинок стоял телевизор. Каримова свой «ящик» делала на максимальную громкость, чтобы две другие сокамерницы (во второй половине) ничего не слышали, если решили бы включить свой. В конце концов Шохисту посадили отдельно от всех. Она этим фактом осталась недовольна и написала жалобу.
Жительница Калининграда, известный политолог, организатор «круглых столов» и международных форумов Антонина Зимина, обвиненная в госизмене, провела в СИЗО, пожалуй, больше всех. Ее задержали в 2018 году по подозрению в измене в пользу Латвии (якобы раскрыла личность сотрудника ФСБ, опубликовав свадебные фото). В «Лефортово» с ней происходили разные странности. Во-первых, ее поставили на учет как склонную к побегу. Во-вторых, в ее деле появлялись разные характеристики из СИЗО, где указывалось про ее суицидальные наклонности, про то, что она якобы нарушает порядок (залезла на подоконник и кричала что-то в окно). Правозащитникам Зимина жаловалась на странности с самочувствием и подозревала, что ее травят. Девушка просила передать ее постриженные локоны родителям для экспертизы на наличие в них ядов. Карина Цуркан. Фото: пресс-служба суда
Бывшая топ-менеджер Интер-РАО Карина Цуркан, обвиненная в шпионаже, запомнилась «Лефортово» тем, что была вегетарианкой, держала все посты, много читала, каждый день делала гимнастику и медитировала. Она постоянно просила перевести ее на одиночное содержание, потому что хотела тишины. После долгого пребывания в СИЗО Цуркан обратилась к администрации СИЗО с предложением дать ей какую-то работу. Она сообщила, что могла бы выступать в качестве переводчика между иностранными заключенными и сотрудниками или членами ОНК (в СИЗО нет штатного переводчика). Но руководство ей отказало. В то время подследственных нельзя было привлекать ни к какой работе и даже давать им общественную нагрузку. Напомним, что с конца прошлого года делать это уже можно (вступили в силу новые ПВР).
В «Лефортово» Цуркан стала рисовать. Некоторые работы отсылала маме. Правда, случился инцидент: пропали портреты Эйнштейна и Бернарда Шоу, которые Цуркан нарисовала.
Чем запомнится стенам грозного СИЗО Дарья Трепова — сказать трудно. Но в свете последних событий можно предположить, что женщин-заключенных в «Лефортово» станет больше. А значит, потребность в хотя бы минимальном смягчении условий содержания останется актуальной. Глядишь, и появятся в изоляторе штатные парикмахеры. И разрешат передавать туалетную бумагу.
