Писатель Александр Казакевич рассказал о жизни и смерти насельника Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
В конце июля коронавирус унес жизнь насельника Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, директора православного культурно-просветительского центра «Свет Валаама», отца Мефодия. В феврале этого года ему исполнилось 60 лет, а на Валаам батюшка попал, когда ему был всего 31 год. Еще при жизни он завещал в случае смерти похоронить его на Валааме, так как прирос к этому месту всей своей душой и всей жизнью. Архимандрит Мефодий, несмотря на высокий церковный сан, был человеком ярким и неординарным. Некоторые россияне были шокированы тем, как в 2012 году он поцеловал руку прибывшему на Валаам Владимиру Путину. Но сам отец Мефодий не стеснялся этого: «Я поцеловал руку президента России в знак признания маленьким народом великого русского народа», — объяснил он тогда. И действительно, существует такой древний православный обычай у многих народов, в том числе у македонцев, а ведь именно откуда родом был отец Мефодий. Его путь необычен: байкер, инженер, полиглот, музыкант он отказался ото всего ради духовного пути — стал монахом. И путь этот привел его на Валаам. И там же был окончен.
Из личного архива Александра Казакевича
Про отца Мефодия: каким он был, что совершил важного в духовной жизни, что его связывало с Валаамом, как он строил отношения с президентом России, над чем мог пошутить, и почему его оплакивают десятки тысяч православных людей, согласился рассказать журналист и писатель Александр Казакевич, который был знаком с отцом Мефодием в течение четверти века.
«Когда я впервые приехал на Валаам, монастырь выглядел не так респектабельно, как сегодня. Сейчас там стараниями отца Мефодия построены современные гостиницы с лифтами, в которых удобно и паломникам, и туристам, а тогда в наших кельях стояли печки и были сложены поленницы дров. Чтобы келью протопить, дрова надо было порубить. Металлические кровати со скрипящей сеткой, обшарпанные лестницы. Главный собор монастыря был покрыт лесами. Людей было очень мало. Но все понимали: нам повезло оказаться на Валааме в момент его великого возрождения, когда у мужского монастыря только-только начинается новая жизнь. Сокровенный и трепетный момент», – начинает свой рассказ Александр.
— Как вы познакомились с отцом Мефодием, ведь в первый раз на Валаам вы приехали сами по себе?
— Я работал в телевизионной программе «Время». Убедил руководство отправить меня в командировку на Валаам, чтобы к Рождеству привезти оттуда репортаж. Сегодня праздничные сюжеты из монастырей — распространенная практика, а тогда я был первопроходцем. Позвонил в справочную службу. Они дали мне телефон Валаама. Я позвонил — настоятель обители отец Панкратий отозвался. Сказал, что будет рад видеть нашу группу. Мы приехали, начали снимать репортаж. Надо было решить какую-то бытовую проблему. Мне посоветовали: сходи к гостинику. Я зашел в маленькую келью, и встретил человека, который, так скажем, немножко плохо говорил по-русски. Я о нем ничего не знал, но уже через несколько минут посреди заснеженного острова купался в океане его любви. Он варил для меня крепчайший кофе, угощал вареньем из смоковницы, которое ему прислали из Македонии, заставил весь стол, за которым я сидел, голубыми блюдцами с конфетами. И это как раз и был отец Мефодий. Из личного архива Александра Казакевича
— Наверное, вы удивились: Валаам и варенье из Македонии?
— Ему прислали домашнее варенье, а он им угощал гостей. Мы тогда проговорили с ним несколько часов, но это было не интервью, он так принимал всех гостей до единого. Иногда покупал в магазине коробку с мороженым, шел и раздавал ее по дороге: детям, жителям Валаама, монахам братии, трудникам. Говорил: «Брат! Пойдём ко мне в гости! У меня есть чай и варенье! Многая лета тебе, брат!» За эти почти три десятилетия, которые он прожил на Валааме, такой любовью он очаровал десятки тысяч людей, растопил их сердца, показал, как настоящие христиане должны любить друг друга, когда эта любовь не на словах, а в каждом твоем дыхании. Люди после его смерти скорбят не потому, что им сказали: «Отец Мефодий был хороший человек», а потому, что он смог пройти через их судьбы: каждого поселил, накормил, с каждым поговорил. Согласитесь, каждому из нас на начальных этапах по дороге к Богу нужна такая теплая поддержка и забота.
— О чем вы говорили в ваше первое знакомство?
— Он тогда рассказывал, что приехал из Македонии, но проблем у него много. Вот, допустим, не было гражданства. Чиновники, от которых это зависело, ничего не понимали в монашестве. Они говорили ему: «Или женитесь, или найдите работу нормальную, и тогда у вас будет гражданство». А как монах женится? И почему должность валаамского гостиника — это плохая работа? Как он говорил, некоторые чиновники даже деньги с него брали, но не помогали. Это потом, когда он уже подружился с высокопоставленными людьми, президентом, министрами, проблемы разрешились.
— Как тогда, в самом начале был обустроен быт монахов на Валааме?
— Когда монахи только приехали на Валаам, они существовали впроголодь, и отец Мефодий вначале жил очень трудно. Но он угощал гостей, хотя не знал, будет ли что есть завтра. С самого начала он был певчим, алтарником, ризничим, гостиником — у него всегда было много послушаний, но гостиник — это было и его призвание, талант. Поэтому к нему тянулись паломники, поэтому гостиница всегда была у него переполнена, туда приезжали его друзья и друзья друзей. А ведь это великий труд: принять гостя, чтобы каждый полагал, что так встречают только его. А сколько было этих гостей у него с 1993 года? Подсчитать невозможно! Последняя моя встреча с ним случилась за месяц до его смерти. Тогда он наградил меня наградил медалью Валаамской иконы Божьей Матери. И тогда же он мне дал последнее в своей жизни телевизионное интервью, которое я воспринимаю теперь, как духовное завещание. Это напутствие архимандрита Мефодия я приведу в конце нашего разговора. Из личного архива Александра Казакевича
— Ваши отношения с простого знакомства переросли в личную дружбу?
— Я бы не держал называть наши отношения дружбой. Скорее он меня духовно и личностно окормлял. Как тысячам других знакомых обязательно звонил каждый год по телефону, чтобы поздравить с днем рождения. Говорил слова напутствия. Обязательно шутил. Когда мне исполнилось 50 лет, он звонит, смеется и говорит: «Добро пожаловать в наш клуб пятидесятилетних! Устраивайтесь поудобней!» После смерти отца Мефодия я позвонил в Македонию его племяннику Методию Алексову. С ним мы познакомились на Валааме и дружим с тех самых пор. Мы говорили, что даже несколько минут, проведенные с отцом Мефодием, серьезно обогащали. Мы становились масштабнее, потому что неприкрытыми глазами была видена величина его личности. Каждая минута становилась православным уроком христианского отношения к людям и миру. Мне посчастливилось гостить в Македонии у родственников отца Мефодия. Однажды они отвезли меня в то село, где он родился. Оно такое светлое, как сам батюшка. Мы разговаривали, зашли в дом, где он жил, вышли на крыльцо. И вдруг к нам потянулись соседи со своими арбузами, закусками, помидорами и огурцами с грядки, ягодами. Кто-то принес местную ракию. Мой визит в родное село отца Мефодия превратился в импровизированное застолье. Душевно было. Как у батюшки в комнате, где он принимал гостей. По афонской традиции он называл такие комнаты «архондариками». Вначале у него был один архондарик, а потом три, а потом он сделал архондариком остров Светлый на Валааме. Там разводил павлинов, белых голубей. Там принимал самых именитых гостей. Из личного архива Александра Казакевича
— Отец Мефодий рассказывал, как пришел к Богу?
— Мне отец Мефодий рассказывал, что он не помышлял быть монахом, он был перспективным, очень образованным молодым человеком, будущим инженером-архитектором, всегда с гитарой, в окружении друзей. Его звали Венко Петров. Он знал несколько иностранных языков: итальянский, французский, английский, а вот русского вообще не знал. Его дедушка был сильно верующим человеком, который восстановил несколько храмов. Он считал, что в каждом роду должен быть монах или священник. Господь открыл ему день смерти. Накануне он попросил брата будущего отца Мефодия обязательно прийти в свой дом. Он хотел его попросить стать монахом ради своего рода. Но брат где-то задержался. А время смерти приближалось. И тогда дедушка сказал Венке: стань монахом ради своей семьи. И тот согласился. Словно внутренне был к этому давно готов.
— Почему местом служения он выбрал Россию?
— Он не мечтал о России, не собирался сюда, хотел поехать на Афон. Некоторые греки не очень примечают македонцев. У них свои исторические разногласия. И вот на такую гречанку нарвался Венка Петров. Она не дала ему разрешение проехать на Афон. В одночасье он решил: нечего ему ехать на Афон, он поедет в Россию. И рванул в незнакомую страну прямо из Греции. Через Болгарию. Пришел в храм, а его там не понимают, он русского не знает, болгарского не знает. «На пальцах» попытался объяснить, что ему надо в Москву. Его поняли. Показали человека из России, который случайно зашел в храм и уже отправлялся на вокзал, чтобы уехать. Этот человек привез его в Троицко-Сергееву лавру, где отец Мефодий подружился с будущим владыкой Валаамского монастыря, который был тогда простым священником. И тот ему сказал: «поехали восстанавливать Валаам». А отец Мефодий сроду льда не видел, только снег. А тут ему открылась ледяная пустыня. Холодно. С продуктами сложно. Электричество несколько раз в день отключают. Он говорил в последствии: «Я не знаю, совершил бы я еще раз такой подвиг, как приехать на Валаам и пройти все испытания от начала до конца?». Шутил, что однажды решил сесть на корабль и уехать отсюда, но на кораблик опоздал. Пришлось остаться. Из личного архива Александра Казакевича
— Другие священнослужители не упрекали его в таком, как кажется, несколько праздном образе служения: гости, угощения?
— Часто его батюшки упрекали, что он, дескать, ведет себя не по уставу, разве можно бесконечно принимать обычных гостей с такими почестями, уделять каждому помногу часов? Надо же молиться, бить поклоны, и молитва должна быть долгой. Но со временем все осознали, что отец Мефодий жил не по уставу, а по любви. Его любовь — это был талант от Бога. Но когда наступали посты, Валаам пустел, отец Мефодий уходил в затворы, никого не принимал, молился, не выходя из своей кельи. Он был большой молитвенник. Изредка отвечал на важные звонки по телефону, если звонили от патриарха или президента, и их надо было принять — только в таких случаях. И каждая встреча с гостями у него начиналась с того, что он молитвенно просил заступничества у матушки Богородицы. Благодаря отцу Мефодию Икона Валаамской Божьей Матери побывала в космосе. Она совершила вокруг обриты Земли 488 оборотов и это был первый космический крестный ход.
— Под гитару он не перестал петь?
— Надо отметить, что под гитару, когда приехал на Валаам, отец Мефодий уже не пел, потому что это как-то снижает образ монашествующего человека. Но он много шутил. Даже что-то придумывал про себя, чтобы над собой смеяться, а не над другими. Вот приходит к нему паломник или турист. Человек скован, зажат. А батюшка, чтобы его расшевелить, рассказывает, что только-только провожал важного гостя на вертолет, должен был ему спеть «Многие лета», но перепутал слова и спел вместо этого «Вечная память». И потом он звонил ему, спрашивал, как тот долетел? И сразу после таких баек атмосфера становились более непринужденной. Или рассказывал: «Приезжает ко мне крупный итальянский политик, пришел на исповедь и говорит: «У меня грехов нет: я не прелюбодействую, я много работаю, я не ворую, думаю только о своей стране и пользе для людей,… У меня есть всего один грех: я постоянно вру. И вот сейчас тоже». Приехал крупный лидер из соседней с нами республики, и говорит: «У вас столько грибов и ягод, я к вам в следующий раз приеду с косой». А отец Мефодий ему: «Нет, не надо к нам приезжать с косой, с косой смерть приезжает, а вы с корзинкой приезжайте, пожалуйста». Паузы он любил заполнять такими рассказами, но в то же время серьезный вел разговор и серьезные ситуации других людей впускал в себя, и сам делился своими. Из личного архива Александра Казакевича
— Случались ли какие-нибудь чудеса, связанные с именем отца Мефодия? Иногда подобные вещи рассказывают про старцев…
— Можно ли называть его старцем, мы узнаем позднее. Позднее мы поймем, был ли у него дар прозорливца, осознаем его духовную величину. Но он часто говорил, что он стольких окормил и привел к вере! Потому что часто люди приезжают, как туристы, а потом он человека исповедовал, после трапезы тихонечко говорил: «Ну, останься, расскажи мне, давай исповедуемся, и сходи на причастие завтра», будет, как он говорил, «атомная служба»». И вот человек приехал как турист или важный гость, чиновник, а уезжал уже с изменившимся сознанием. И меня он так же подталкивал. Иногда спрашивал: «Какие планы, Александр?» Я отвечал: «Собираюсь сделать фильм про Святую Землю». Он говорил: «Дело хорошее, но ты должен помнить, что враг человеческий тебе этого не простит. Сделаешь фильм во славу Христа — обретешь скорби». Так и случилось. И у него тоже бывали скорби. Он рассказывал, что мама его – мы ее недавно схоронили — долго не принимала, почему ее любимый сынок стал монахом и уехал в Россию. Теперь они не могли видеться. Она много плакала, грустила. Однажды она стирала белье, стояла возле стиральной машины и снова плакала, и вдруг ей явилась Богородица, Она показала ей Валаамский монастырь, каким он стал красивым и она чуть ли не сына разглядела и поняла, что у него все хорошо. Это помогло ей принять ситуацию. Понять ее.
— Иногда чудеса имеют веселую подоплеку, не случалось таких с отцом Мефодием?
— Я бы не называл такие события чудесами, но все-таки они случались. Например, отец Мефодий хотел, чтобы как это принято на Афоне, паломники с дороги могли выпить рюмку ракии… А где ее взять? Конечно, в родной Македонии! Тут как специально звонит его племянник и просит благословения посетить Валаам. Батюшка его попросил: возьми с собой то ли ящик, то ли два этой ракии. Тот говорит: «Как я на самолет-то ее пронесу? Как через столько границ два ящика ракии везти? В багаж сдать нельзя — разобьют, в салон пронести не дадут. Это же не ручная кладь! Отец Мефодий говорит: «Ничего, я помолюсь!» И в итоге к его племяннику не было ни одного вопроса! Никто вообще не спросил, что это за ящики, почему человек везет столько спиртного? Что сделал отец Мефодий? Во время праздника Сергия и Германа он эту ракию просто раздал гостям. И те увезли такой необычный валаамский подарок.
— Владимир Путин, как известно, бывал и бывает на Валааме, как складывались их отношения с отцом Мефодием?
— У них была очень близкая связь, я думаю, президент считал отца Мефодия своим другом. Отец Мефодий обладал талантом располагать к себе людей, даже высоких политиков, он не имел статусного барьера. Его сердце было переполнено любовью. Он какого-нибудь заезжего туриста с головы до ног ею покрывал, он и президента покрыл этой любовью. И Владимир Владимирович, только сходил с вертолета, сразу попадал в объятия отца Мефодия.
— Можно назвать отца Мефодия духовником Путина?
— Я не знаю, кто духовник президента, но, конечно, он его окормлял духовно, каждый приезд. Как я уже говорил, каждая встреча с отцом Мефодием обязательно становилась событием для всех, с кем он встречался. Он расспрашивал-расспрашивал о жизни, а потом раз — и начинал рассказывать, как строится Литургия, почему врата то открыты, то закрыты, когда и как нужно молиться. Все это говорил просто, доходчиво. И это потом оставалось с человеком на всю жизнь. И со мной осталось, и с президентом, наверняка.
— Отец Мефодий умер от коронавируса?
— Да, от коронавируса. Каждое утро он обязательно делал тесты. Гостей на Валаам прибывало много, послушание отца Мефодия было самым опасным: встречи с гостями. Однажды тест показал, что он заболел. Он шутить пытался, чтобы все вокруг утешились, чтобы не унывали по причине его болезни.
– Вы сказали, что в последнюю встречу получили важное напутствие от отца Мефодия, расскажите какое?
– Когда я к нему приезжал в последний раз, то спросил о чем, наверное, многие спрашивают монахов: «Мы на большой земле, суетимся, нервничаем, ругаемся, злимся, не прощаем обиды. Как нам жить, чтобы это преодолеть?» И он ответил: «Всего две добродетели в себе воспитывай: любовь и смирение. Если это в душе будет, жить станет легче. И не забывай одну важную вещь: врагов любить очень легко. Когда любишь врагов, во-первых, ты выполняешь заповедь Господа нашего Иисуса Христа, во-вторых, ты получаешь за это от Господа награду, а в третьих, ты спасаешь душу, а в четвертых, ты уподобляешься Богу, который любит и праведников и грешников. Мне сейчас трудно об этом говорить, потому что мы тяжелый период пандемии проходим. В мире много катаклизмов и войн. Но мы точно знаем, что на уровне подсознания у каждого человека заложена любовь к Богу и ближнему. Золотой красной нитью это проходит через все Евангелие». Вот такое напутствие он мне дал в нашу последнюю встречу, в наш последний разговор. Это заповедь, по которой он жил, его духовной завещание. Пока я с Валаама не уехал, он перезванивал, спрашивал, как дела, не обижают ли меня, сыт ли я. Его забота о людях была бесконечной.
