Айдысмаа Монгуш рассказала, как они вместе с мужем встали на защиту Родины: «Я — медик, он — штурмовик» Поделиться
Военный медик Айдысмаа Монгуш из Тувы эвакуировала из зоны СВО тело погибшего мужа Омака Дажы. Они оба воевали на СВО, но не виделись целый год. Встреча оказалась горькой.
Об этом Айдысмаа Монгуш рассказала президенту Владимиру Путину на встрече с сотрудниками и подопечными фонда «Защитники Отечества» в Кремле. «Так мы встретились, так мы увиделись, так мы и вернулись оба домой», — поделилась ветеран боевых действий. Нам удалось связаться с Айдысмаа Монгуш. О своем муже и боевом пути она рассказала «МК».
Военный медик Айдысмаа Монгуш и ее муж Омак Дажы
— Как вы познакомились со своим мужем Омаком?
— Это было в 2011 году, — говорит Айдысмаа. — Он только вернулся из армии. Срочную службу проходил в Благовещенске. А я была студенткой первого курса медицинского училища, училась в Новосибирске. Мне было 17 лет, ему — 21 год. В 18 лет я родила своего первенца. Потом у нас в семьи появилось еще двое детей.
Как говорит наша собеседница, Омак сначала работал егерем, потом пошел по стопам отца, стал сварщиком.
— Они с отцом также занимались коваными изделиями. У них была своя небольшая мастерская в гараже.
В 2023 году Омак добровольно отправился в зону СВО.
— Воевал на Луганском направлении, в районе Кременной, села Песчаное. Был сначала санитаром-водителем, потом механиком-водителем на танке. Не хватало штурмовиков. И Омака перевели в другой полк. Он воевал уже в штурмовой роте.
Через три месяца в зону проведения спецоперации отправилась и Айдысмаа.
— Муж рассказывал о нехватке медиков. А мы же все военнообязанные. Я работала тогда в перинатальном центре, ухаживала за недоношенными детьми. Там дети были маленькие. А на поле боя бойцы раненые тоже были как дети, которым нужно было помочь. Я решила, что на гражданке справятся и без меня, и уехала на СВО. Так с мужем и встали на защиту Родины.
— Муж не был против?
— Первое время ругался, потом смирился, понимая, что все медики военнообязанные. С нашими детьми остались родители, мы знали, что ребятишки в безопасности. У нас крепкие тылы. Так совпало, что наши с мужем войсковые части были на одном Луганском направлении. Между нашими взводами было не более 40 километров. Но увидеться нам не довелось. Я работала в эвакуационном взводе. Мы обрабатывали, перевязывали раненых. Наша подвижная медицинская группа располагалась недалеко от передовой. Жили мы в блиндажах.
Как рассказывает Айдысмаа, ребята-фельдшеры привозили им раненых с перевалочных пунктов.
— За сутки поступало по 150 человек, иногда и по 180. Основная работа начиналась в темное время суток и до утра. Потом мы раненых эвакуировали на КамАЗе уже в стационарные госпитали.
— С мужем удавалось связываться?
— Омак, как только выпадала возможность, писал мне. Общались также с ним по видеосвязи, потому что долгое время не виделись, скучали друг по другу. Отпуска у нас не совпадали. Он приезжал домой, когда я была на фронте. А когда я оказывалась дома, он уже был на СВО.
— Как узнали, что о гибели мужа?
— Сообщили сослуживцы. Омак погиб 22 сентября 2024 года. Я сразу начала созваниваться со знакомыми ребятами, которые были из Тувы. В зоне СВО каждый батальон движется, согласно боевому распоряжению. Со своим эвакуационным взводом я поехать в тот район не могла. Меня отпустили, я поехала одна.
Как говорит Айдысмаа, Омак погиб при сильнейшем обстреле.
— Там снарядами все перепахало. Все случилось неожиданно. Достать тело Омака сразу из-за интенсивных обстрелов было невозможно. Ребята там не могли поднять головы. В зоне обстрела остались тела двух тувинцев. Мужа сослуживцы смогли вытащить через два дня. Эвакуировали его из Песчаного до Кременной. А из Кременной уже я сопровождала мужа. Ехали до Старобельска, а потом уже до Ростова-на-Дону. Я не была одна. Мне помогали и сослуживцы мужа, и мои командиры.
— Где похоронили Омака?
— В Кызыле, где мы живем. Муж покоится на кладбище, на Аллее славы. 18 марта ему исполнилось бы 34 года.
Как рассказывает Айдысмаа, когда Омак уезжал на СВО, их младший сын дал ему с собой свою игрушечную машинку.
— Я привезла ее домой. Она стоит у нас в доме на полочке вместе с фуражкой мужа, нашим флагом и фотографией Омака.
— У вас трое детей. Два сына пяти и одиннадцати лет, а также девятилетняя дочка. Кто из них больше похож на отца?
— Старший сын — копия отца. В этом году он пойдет учиться в президентское кадетское училище у нас в Кызыле. Дочка хочет стать врачом. Младший сын еще маленький, ему только предстоит определиться с будущей профессией.
— У вас есть своя квартира?
— Нет, мы живем на съемной. Когда у нас появился второй ребенок, мы на материнский капитал начали строить дом. Но он сгорел. У нас есть участок. Сейчас, наверное, будем строиться.
Очень хочется, чтобы местные власти помогли семье Айдысмаа Монгуш с жильем. За полгода через ее руки прошло немало раненых бойцов. Многие ей обязаны своей жизнью.
Президент Владимир Путин пообещал вручить Айдысмаа Монгуш государственную награду.
